Люксембуржцам и не снилось
Чем ближе к восточным границам Ставрополья, тем протяжнее гудит ветер и чаще по обеим сторонам густо латаной дороги возвышаются курганы, хранящие следы средневековой золотоордынской цивилизации, по сей день практически не тронутые археологами.
Причина банальна: на пути модернизационных свершений стране не до истории. Разве что стараниями местных механизаторов при распашке полей, бывает, находят наконечники стрел, керамику, кирпич времен монгольского владычества.
Как наследие Сарматского моря, в глубине района пролито несколько небольших живописных озер. В остальном - степь да степь кругом. Много ли увидишь, проносясь по трассе?
Первую остановку делаем возле стелы, указывающей, что здесь начинается новый район: герб Левокумья с встающей на крыло дикой уткой, а под ним на постаменте застывшие полукругом каменные бараны. На фоне черного распаханного поля привыкшие к местному суровому климату не облетевшие еще карагач и акация. Другие деревья здесь почти не встречаются.
Пассажиры нашего автобуса, публика разношерстная - журналисты, вузовские преподаватели, работники турфирм, для которых Минэкономики края организовало эту учебно-информационную поездку, – засидевшись в дороге, бодро устремились обниматься с баранами. Вот и первые фото на память.
Когда бы еще кто из нас оказался в этих глухих, насквозь продуваемых местах?..
Таких неприметных районов на карте родины тысячи, большинство их прочно закрепили за собой имидж провинциального захолустья, теряя последние остатки былого барского блеска; иным не суждено уж обрести прежнюю добротность и крепость, когда молодежь, отучившись, возвращалась в родные места, полная надежд и перспектив, а старики спокойно и с почетом доживали свой век, не думая, что их могилы порастут травой.
Левокумский район в крае далеко не самый крутой, вроде как ничего выдающегося. Зато хватает проблем с грамотными кадрами, местами в детсадах, дорогами, коммуналкой - в общем, обычный общероссийский набор.
Но сидеть ровно на пятой точке районные чиновники не намерены. И заход сделали верный - не стали ждать, пока в голубом вертолете прилетит к ним волшебник (объехать все глухие места необъятной нашей страны не хватит и пожизненного президентского срока), а ставку сделали на развитие того, что имеют. Слабо затянуть в этот медвежий угол туристов со всей России? А вот поди ж, извернулись и затащили!
Даже в рассказах сотрудниц местного музея проскакивают искренние нотки гордости: район, раскинувшийся чуть ли не на пересечении мировых туристических троп, почти дважды покрывает собою территорию государства Люксембург! Никакой иронии, все серьезно.
В общем, как ни крути, а Левокумка, вопреки расхожему мнению, стараниями чиновников и энтузиастов, верно превращается в место, миновать которое, оказавшись на Ставрополье, невозможно.
Тоже ведь чудо света
Задумка такая. Туристы со всей страны сперва стекаются на Кавказские Минеральные Воды: у кого сердце барахлит, у кого печень-почки. А оттуда их, тепленьких, прямиком доставляют в Левокумку - и не для того, чтобы посмотреть на разваленные хаты (таких тут тоже хватает), вереницы неторопливо гуляющих по улицам гусей да мутную после дождей Куму, что в далекие времена была судоходной.
Здесь, и нигде больше в России, можно прикоснуться к живой истории допетровской эпохи, ее языку, обычаям, обрядам, традициям, одежде, песням, былинам, преданиям и великому трудолюбию, которые не тлеют глубоко под землей, как монгольские сабли, а сохранены до наших дней казаками-некрасовцами на долгом и тернистом своем пути.
Дом культуры села Правокумского, построенный в тучные советские годы и разукрашенный характерной эпохе авангардной патриотичной мозаикой, когда-то, быть может, тоже станет памятником истории, символом основательного, прочного сельского быта.
Будто не замечая пронизывающего морозного ветра, на порожках ДК делегацию улыбками встретили казаки-некрасовцы в ярких, всех цветов радуги, национальных костюмах. Всем по виду за семьдесят.
Можно, конечно, почтенный возраст списать на рабочий день, но причина, скорее, в ином: чтить традиции отцов и дедов и хранить их - не одно и то же. А еще, как выяснилось, не всегда традиции сильны по мужской линии, если навстречу гостям пожаловали сплошь одни старушки, не считая гармониста.
Но что им родные суховеи, старушки не лыком ведь шиты - все участницы народного (!) фольклорно-этнографического ансамбля «Некрасовские казаки», больше тридцати лет с оглушительным успехом выступающего на многих концертных площадках мира.
«Девочки, начинай!» - прозвучала команда директора ДК. Казак ловко растянул меха гармошки, и старушки, помахивая белыми платочками, затянули: «Щиплю я зеленую травку / Люблю я хорошую девку…» Да так проворно пританцовывали и притоптывали, так игриво подмигивали, что труппу в актовый зал гости сопровождали под бурные рукоплескания, непроизвольно погружаясь в стародавние времена атамана Некрасова.
Трагическая и в то же время светлая история казаков изучена и описана в подробностях. И все же, несмотря на обретенную известность, она по-прежнему дышит самой жизнью, открывая новые смыслы, служа ценным уроком.
Завет атамана исполнили
… В ночь на 9 октября 1707 года две тысячи русских мужиков во главе с Кондратием Булавиным пошли войной против регулярных петровских полков, положив начало крупнейшему в истории отечества крестьянско-казачьему восстанию.
В бою на реке Айдаре повстанцы потерпели поражение. Булавин с ближайшими соратниками Некрасовым, Павловым, Хохлачем бежали в Запорожскую Сечь, чтобы собрать под свои знамена новые силы. А собрав, вновь двинулись против царя.
После гибели Булавина восставших возглавил Игнат Некрасов, но очередное и уже окончательное поражение вынудило его увести людей на Кубань - «не схотел народ свой под царицу Катярину отдавать, воли решать, сколько от нее казакох погибло!..».
Спасаясь от карающей монаршей руки, в 1740 году вольнолюбивые казаки покинули родную землю, отправившись в Турцию. Большинство осело возле озера Маньяс, в селении Коджагёль. Ловили рыбу, уходя на промысел артелью на семь-восемь месяцев, пахали старинной сохой скудную землю, сеяли фасоль, кукурузу. И хотя далеко вокруг лежала земля турецкая, говорили и пели казаки на языке родной донской сторонушки.
В Турции, говорят, Игнат подписал договор с султаном, «чтобы церкви не закрывались, звон не запрещался, с турками казаки не соединялись, а салтан их на службу не брал». А народу своему атаман оставил заветы, первый из которых такой: «Царизме не покоряться, при царях в Расею не возвертаться».
В сентябре 1962-го по договоренности между турецким и советским правительством на жительство в СССР отправилось 999 человек, которые и обосновались в Левокумском районе. Тысячный переселенец Семен Бабаев родился на теплоходе «Грузия» среди Черного моря.
На вокзале Прикумска по случаю прибытия поезда с казаками организован был торжественный митинг, с приветственными речами выступали первые руководители края. Ответное слово держал атаман Василий Порфирьевич Саничев: «Мы пришли до своего языка, исполнили завет Игната Некрасова - кровь не замарали и язык 250 годов сберегли». А старики в тон атаману гутарили: «Наш Игнат супротив царя да царицы шел. Какой он изменщик?! Уйти от царя да царицы - разве измена?! Он народ от погибели спас, это божье дело! Мы некрасовцы были, ими и останемся».
Добравшись до места назначения, уже на следующий день переселенцы от мала до велика вышли на работу в совхозы «Левокумский» и «Бургун-Маджарский», не без их участия выбившиеся в число передовых хозяйств Ставрополья.
Бургундия, Нормандия…
Тем временем, пока казаки томились на чужбине, историю на земле Левокумья творил генерал в отставке Петр Михайлович Скаржинский, в 1794 году выкупивший здесь у вдовы князя Вяземского 14 тысяч десятин земли с тремястами двадцатью тремя душами крепостных. Почти вся удобная земля пошла под виноградники, а вино делалось на манер бургундского.
Другая широко известная личность здешних мест - Кавказский областной предводитель дворянства Алексей Федорович Ребров (чей особняк в Кисловодске развалили до фундамента, а сегодня занимаются его «реконструкцией»), в 1812 году ставший собственником поместья генерала Савельева на реке Куме, где посвятил себя многочисленным сельскохозяйственным экспериментам, принесшим ему широкую известность в Европе.
На тщательно подготовленных землях были заложены шелковичные плантации, прорыта густая сеть каналов, питающих водой около восьми гектаров шелковиц. Ребров проявлял невероятный интерес к успехам шелководов Италии и Франции, штудировал специальную литературу, решительно рекомендовал помещикам знакомиться с опытом иностранных мастеров, однако неустанно наставлял: далеко не всё из чужого опыта нужно перенимать!
В конце 1830-х годов за пуд ребровского шелка платили по две тысячи рублей ассигнациями, при том, что неплохо выделанные шелка восточных мастеров обходились вдвое, а то и втрое дешевле. Спустя еще полтора десятка лет известный французский шелковод Камилл Бове вынужден был признать: «Шелк Реброва по белизне, перламутровому отливу, прямизне и эластичности не имеет равных в Италии и Франции».
Хорошо известны успехи Реброва в выращивании лука, который пользовался огромной популярностью на рынках Северного Кавказа и расхватывался мгновенно. Традиция помещика разводить породистых лошадей была продолжена туркменским скотоводом Мусой-Аджи; популярностью на Кавказе пользовалась выведенная в имении Реброва тонкорунная порода овец.
Но более всего, наверное, Алексей Федорович прославился как автор знаменитого «Ребровского полушампанского» и целого ряда столовых вин, поставляемых ко двору его Императорского величества. За бутылку ребровского вина давали до двух с половиной рублей серебром (для сравнения: ведро вина домашней выделки стоило чуть более рубля).
Левокумский устойчивый
Именно виноградарством славится район и сегодня, в масштабах края дающий около трети процентов профильной продукции. Так что сам бог велел наладить сюда винные туры, от одного названия которых молодецки играет кровь. Закономерно, что после знакомства с казаками-некрасовцами нашу делегацию доставили на сельхозпредприятие «Вина Маджарии», перенявшее своеобразную эстафету от мастеров-виноделов Скаржинского и Реброва.
В цехе переработки от густого аромата оживились даже самые застенчивые, скованность, как черта характера, осталась за порогом. Вопросы директору, лично проведшему по предприятию экскурсию, лились естественно и непринужденно, как из рога изобилия.
Люди, до этого понятия не имевшие о том, как делается вино, казалось, превратились в участников сложного, тонкого и творческого процесса: нежно и заботливо поглаживали дубовые бочки, фотографировались на их фоне и так и этак, тайком вытягивали из них массивные пробки, облизывали, старались всюду заглянуть, ко всему прикоснуться. Огорчить их не могли даже директорские переживания о том, что если в давние годы завод давал четыре десятка наименований самой разнообразной и высококлассной продукции, то сегодня от этого рекорда не осталось и половины.
А ведь трясло отрасль жутко. Так было в 1985 году, когда на виноградарей и виноделов Ставрополья обрушились указы об усилении борьбы с пьянством и алкоголизмом, искоренении самогоноварения. В хозяйствах нещадно вырубали тысячи гектаров плодоносящих виноградников, технологическое оборудование отправляли на металлолом, дорогостоящие виноматериалы перерабатывали в белок для кормежки скота.
Уже к 1991 году общая площадь виноградников в крае сократилась на треть, урожайность снизилась с 50 до 20 центнеров с гектара, почти втрое упала промышленная переработка.
В середине 90-х отрасль подвергли новому испытанию. На этот раз российское правительство обложило виноделов непомерной данью - лицензионные сборы за производство, розлив, хранение и оптовую торговлю алкогольной продукцией подскочили в десятки раз, предприятия винодельческой промышленности оказались на грани банкротства.
На беспрецедентный по своей смелости шаг тогда решилась краевая дума: посчитав, что постановление правительства противоречит Конституции РФ, депутаты приостановили действие документа на территории Ставрополья до рассмотрения вопроса президентом и Конституционным судом!
При нынешней вертикали власти, где губернаторов назначает Москва, а выборы превратились в цирк, о такой защите местной властью своего производителя мечтать не приходится.
Через пару лет суд признал-таки правоту ставропольских депутатов, однако многие сорта из хранилищ местных заводов исчезли безвозвратно: «Янтарь Ставрополья», «Улыбка», «Мадера», «Букет Прикумья», «Портвейн-72»…
Наиболее популярные сегодня сорта у местных виноградарей: Бианка, Подарок Магарача, Ркацители, Сильванер, Алиготе, Рислинг. Отдельного упоминания заслуживает Левокумский устойчивый, благодаря которому выживает добрая половина хозяйств края, а на востоке особенно.
Любить этот сорт есть за что: урожайность до 20 тонн с гектара, практически не боится вредителей, но главное - морозоустойчив. Изобретатель его - Иван Порфирьевич Панкин, человек заслуженный, обладатель орденов Ленина и «Знак Почета», в свое время возглавлявший виноградарство всего Северного Кавказа, последние годы - руководитель Левокумского государственного сортоиспытательного участка в селе Новокумском.
Куда не ходит молодёжь
Перебравшись из цеха переработки в хранилище, взрослые радовались искренне и непосредственно, как дети. Но что может быть ценнее свежих положительных эмоций?! Особенно приобретенных во время лечения на целебных Водах, ведь одними клизмами и массажами здоровья не поправишь.
Градус настроения - тоже залог крепкого здоровья, поднять который, как выяснилось, с немалым успехом могут и в затерянном на карте безграничной родины Левокумске. (Кто такие экскурсии, скажите, проводит в краевом центре с сотнями исторических домов против двух чудом уцелевших скромных особнячков в селе Левокумском?) А ведь дело еще не дошло до дегустации, радость от жизни усилившей многократно. Но здесь тоже все предусмотрели до мелочей.
Еще до дегустации мы посетили старообрядческую церковь, выстроенную казаками-некрасовцами сразу после переселения. Небольшое турлучное, вытянутое наподобие барака, здание полувековой давности нуждается в срочном ремонте, но денег нет. Наверху сиротливо умостились два небольших купола-луковички из нержавейки, был когда-то там и колокол, но его сняли, повесив под навесом поблизости, а лазом на чердак давно не пользуются - есть опасность провалиться.
Навстречу нам с непокрытой головой выскочил отец Никифор, седобородый добродушный старик с недорогим крестом поверх рясы, столько народу у себя видавший разве что по большим праздникам. Молодежь в церковь почти не ходит, но еще хуже, что дорогу сюда забывают старожилы: «В Турции двое из наших служили пономарями, а как переехали - сюда ни ногой», - обреченно делится священник, даже не рассчитывая на сочувствие.
«Ну что ж вы мнетесь, родненькие мои, прошу в храм Божий! Ой, а красавицы-то мои в джинсах и без платков… Ну ладно уж, заходите, строгим не буду! Да куда же вы, для женщин вон он вход, отдельный, здесь только мужчинам дозволено…» - только и успел констатировать отец Никифор вслед ловко протиснувшейся толпе через неширокий дверной проем.
Кажется, батюшка готов прощать всё и всем. Желающим раздавал свечи, позабыв, что маленькие по два рубля, а большие по три. Какая из потемневших икон самая старая, отец Никифор не знает и своего неведения ничуть не стесняется. Но твердо помнит: все образа казаки привезли с собой из Турции. Могло быть и больше, но часть их по-хозяйски конфисковала советская таможня.
Весело-превесело
Озарив внутреннее убранство храма десятками фотовспышек, поторапливаемые экскурсоводом, направляемся к выходу. Отец Никифор услужливо, с грустью в глазах провожает нас до ворот и машет вслед рукой, как старым знакомым. Кто мы для него - верующие, паломники, атеисты-туристы, завалившие в храм Божий в чем попало?..
Под занавес делегацию от души потчуют традиционной кухней казаков-некрасовцев. Тур пришелся на время поста, и блюда были тоже постные: щи, медник (тушенная с морковью и луком рыба), пляс (что-то вроде лобио, но не острое), на десерт плящинида (тыквенный рулет в тоненькой, хоть на просвет смотри, хрустящей лепешке). Подогретый дегустацией народ под хороший обед требовал продолжения банкета и продолжил его; иные, склонные раздвигать границы мироздания через познание, записывали в блокноты рецепты блюд.
А потом те и другие в шикарном настроении погрузились в автобус, где успели перезнакомиться еще по дороге сюда. Предстоял дальний обратный путь. Ну чем не повод закрепить знакомство, к тому же полное общими впечатлениями?
Его и закрепляли до самого Ставрополя. Даже вузовский доцент, под впечатлением от винно-исторического тура, без стеснения в голос распевал: «А я иду такая вся в Дольче Габбана / Я иду такая вся, на сердце рана…»
Олег ПАРФЁНОВ
Постоянный адрес материала: /publ/shhiplju_ja_zelenuju_travku/13-1-0-173
|
Сейчас ON-LINE:
Поздравляем с Днём рождения: 
" Пн - Левокумье
" Ср - Левокумье
" Чт - Левокумье
В Левокумском бывший судебный ...
Прокуратурой Ставропольского к...
В Левокумском 31-летний житель...
В Левокумском районе раскрыто ...
РАЗМЕСТИТЬ РЕКЛАМУ »» МЫ НА FA...
Напомнили о безопасности
На Ставрополье чиновников Лево...
В гибели 10 человек на Ставроп...
Прокуратурой Левокумского райо...
Газовики разъясняют, информиру...
В оздоровительном лагере «Свет...
Безопасность газоснабжения